"Война — это часть, а не вся жизнь": психолог об адаптации на фронте и возвращении бойцов домой

Елена Халилова

Журналист

С началом полномасштабного вторжения россии сотни тысяч украинских семей разъехались из-за войны. Мужчины — преимущественно они, хотя многие женщины тоже стали на защиту родины — были вынуждены уйти в армию, их семьи — искать безопасное место жительства. Смена привычного образа жизни, новый и травмирующий жизненный опыт создали множество недоразумений между партнерами.

Как понять друг друга в тяжелое время, преодолеть боль и страдания рассказал Новини.LIVE военный психолог, офицер ВСУ Андрей Козинчук.

В настоящее время он служит в Николаеве и каждый день оказывает психологическую помощь украинским армейцам, поддерживает их и поднимает моральный дух после тяжелых боев.

Когда нужна помощь

— Как вы понимаете, что военный нуждается в профессиональной психологической помощи?

— Психологи не оказывают помощи насильно. Если человек обращается, я сразу помогаю. Если не обращается и ему нужна помощь, а он этого не осознает, помогать запрещено. Это табу.

Нет внешних признаков или маркеров. Каждый военнослужащий знает, что это военный психолог, к нему можно обращаться. Если тебе очень плохо или хорошо, или неуверенно, ты можешь подойти и поговорить. Моя цель — не доносить добро, а быть рядом, осознавать какие социально-психологические процессы происходят, давать рекомендацию командирам по повышению профессиональности подразделения, консультировать, если обращаются.

— Когда военному следует обращаться к психологу?

— Есть общая формула, когда нужно обращаться к психологу: сначала человек должен признать, что есть проблема, и он хочет ее решить. Если у армейца отсутствие сна, эмоциональные срывы или эмоциональный голод, дискомуникация со всеми, но он или она определяет, что это норма, то помощь не требуется. А вот когда ветеран признает, что ему дискомфортно, нужно обращаться к психологу.

Навязывать психолога нельзя, нужно предлагать. Очень классно действует пример других ветеранов

К примеру, когда жена скажет: "Дорогой, тебе нужен психолог", он ее просто не послушает. А когда его собрат скажет: "Обратись к психологу, мне помог, мне стало лучше", то он послушает. К психологу обращаются, когда есть проблема, и ты сам не можешь с ней справиться.

— То есть жене лучше не советовать обращаться к психологу?

— Бывают ситуации, когда самой жене нужно психолога, потому что, возможно, она его провоцирует. Был случай, когда мужчина вернулся с войны, а она ему ныла, что он вял, что секс с ним плох, что он форму свою носит, что ему нужно к психологу. И после развода оба партнера стали счастливее.

К чему готовиться семье человека на фронте

— К чему следует готовиться семье пришедшего с фронта военнослужащего?

— Радуйтесь, что он выжил. Жить — это здорово. Первый совет — это позаботиться о себе. Большинство семей о себе не заботятся, они "тусуются" в своих проблемах и выгорают. И когда ветеран приходит домой, вместо того чтобы получить поддержку от родных, он видит, что там беда на беде.

Пока ваш родственник воюет, заботьтесь о себе, это первое. Второе — не убеждайте его что-нибудь делать. Никогда. Спросите его: "Что ты хочешь?" Или предлагайте что-нибудь

Очень часто у семей есть большая вина: они говорят, ты должен съесть эти три килограмма вареников — "Я же лепила" — и запить литром борща. Насилие дома должно быть исключено. Ничего не нужно делать, дайте простор. Он может сказать, что хочет спать по отдельности, и он имеет на это право, потому что это принцип адаптации.

Готовьтесь к тому, что пришедший с фронта человек может иметь какие-то новые потребности. Не будет иметь, а может. Это все по-разному. Это не значит, что он или она придет агрессивным, с изменением настроения — только 20% имеют изменения в поведении.

Вам нужно научиться любить его или даже ссориться по-новому. Честно говоря, большинство семей до войны жили плохо, проблема на проблеме. Потом чувак идет в армию, потом — на войну, потом возвращается, а ему говорят: "Чувак, ты какой-то не такой". Конечно, он не такой!

Очень много разводов и не война этому вина. Они к тому хотели развестись, но привычка или "Что люди скажут", "Боже, это какое осуждение будет". А потом уже "по барабану" на осуждение, просто расходятся — и все.

Люди до войны ходили на работу, которую не любили, и жили с людьми, которых не любили

— Были ли у вас случаи, когда женщина — на фронте, а мужчина остался дома?

— Есть несколько женщин-офицеров, которые ушли на фронт, а их партнеры — гражданские. Когда женщина возвращается с войны, ей потом сложно смотреть на "нормальных" людей.

О свадьбе, разводе и предательстве

— Онлайн-свадьба — как вы относитесь к такой разновидности бракосочетаний?

— У меня таких четыре "неадеквата" — никто не поддерживает. Но как надо, так надо. Если он погибнет, то оставит женщине 15 миллионов. Я не верю, что настоящей любви нужна подпись, скептически отношусь к такому. Хорошо, что дали такую возможность, плохо, что не дали возможность онлайн-разводов.

Когда люди сходятся в экстремальных ситуациях, вероятность того, что они будут вместе после того, составляет 4-6%. Изменяются ценности, совершенно другая гормональная модель в крови

— Как на войне воспринимается семейная измена? Если военный, имея семью, нашел на войне любовницу — это предательство?

— Это очень индивидуально. В современном мире все по-разному. Помнится мне случай, когда парень ушел на фронт, а его девушка уехала в москву. Вот это — измена! Я даже не могу это прокомментировать.

Существует юридическое понятие измены, когда ты информацию продаешь россии. А есть измена индивидуальная. Для кого поцелуй или мысль о том, что в постели может быть другой, уже измена. Каждый сам решает, что это такое. Есть случай, когда парень пошел на войну, а она уехала на запад, нашла себе "айтишника" и бросила своего мужа, который на войне "грызет" танки…

— Часто такие истории случаются?

— Да, часто. Поскольку я здесь общаюсь преимущественно с мужьями, соответственно, жены у них плохие, а не они. Однако если мужчина служит, то женщина обычно его ждет, даже если хочет развестись.

О семье и детях

— Если жена рожает, а муж воюет, чувствует ли он вину за то, что семья не вместе?

— Если мужчина ничего не делает, а сидит в штабе, то чувствует. Это тяжело переживается. В большинстве случаев он убивает руссню, и его могут не отпускать. Хотя обычно командир отпускает.

Здесь преимущественно проблема у мамы, которую она рождает одна или со свекровью, или с подругой. И они говорят: "Ребенок родился и, пожалуй, станет сиротой". У нас люди умеют "поддерживать", этакие "психологи от бога".

— Обращаются ли военные с историями, где жена или муж против того, чтобы любимый человек уходил на фронт?

— Таких историй очень много. Часто женщины "пилят" мужчин. Говорят: "Сколько можно воевать?" Здесь очень важно с такой женщиной систематически говорить, именно систематически. Во-вторых, нужно участвовать в жизни семьи, даже если ты на войне, отправлять деньги, звонить куму, чтобы кран отремонтировал.

Если представить такую ситуацию, что жена требует, чтобы муж вернулся, и он вернется, то он себя будет корить всю жизнь, что не довоевал. Выход из войны не менее важен, чем вход, даже более важный.

Важно не уйти от войны, а выйти из нее победителем. Ибо будут такие последствия — человек испортит жизнь и себе, и всей семье

Как бойцы переживают войну

— Сколько в среднем длится адаптация на фронте?

— На фронте адаптация проходит быстро. Месяц — это уже много, нужно учиться выживать. А с фронта — дольше, от трех месяцев до двух лет.

— В какие сроки возникают психологические расстройства из-за войны войны?

— От трех месяцев до шести лет.

— Как вы поддерживаете ребят?

— Я продуцирую культуру общения, коммуникации. У нас коммуникация не слишком популярна. Муж должен быть молчалив и никому не говорить о своих переживаниях. Я же продуцирую общение. Нужно рассказывать о себе, что страшно или очень плохо. Также я пропагандирую культуру поддержки. Я часто говорю "Ты молодец" или "Я люблю тебя, брат", "Ты сегодня хорошо воевал". И это самая большая профилактика. Печальная ситуация, когда у нас многое остается не проговоренного.

— Как военные справляются с ужасами войны? Когда видят разорванные тела, оторванные руки — как это пережить?

— Есть такое упражнение: что ты видел, что ты почувствовал и что ты сделал, чтобы человек свое состояние внутри вывернул наружу. Человек должен быть искренним, а чтобы он был искренним, мне нужно, чтобы он мне доверял.

Поэтому военные психологи — это не люди, работающие с военными, это люди, которые служат с военными бок о бок. Чтобы они видели и знали, а главное — чувствовали вместе со мной

— Что делаете, когда падает моральный дух?

— Я слушаю их, здесь важны причинно-следственные связи. Когда ты человеку говоришь, что ты рядом и что он часть команды, тогда человек чувствует себя сильнее.

— Что поднимает настроение военным сейчас?

— Радует то, когда они знают, что роль, которую они играют, важна и полезна. Быть военным — это не только убивать. Это ремонтировать машины, заполнять списки, учиться и учить кого-нибудь.

— Что может огорчить военного?

— Не огорчить, а испугать. Все, что мы делаем — зря. Это самый большой страх военных.

Государство не создало систему психологической поддержки

— Реабилитация военных после фронта продумана на государственном уровне?

— Нет, конечно. Дайте поносить свои розовые очки. Ляшко (Виктор Ляшко, министр здравоохранения. — Ред.) определил, что у нас будут 4,2 млн пострадавших, которым нужно много таблеток. Но это трэш. Систему они не создали. И здесь недостаточно привести специалиста из-за границы, потому что он никогда не воевал против русских, он не понимает нашего менталитета.

У нас есть военные психологи, но у них очень плохие условия работы. Их работа не признается в войсках

Считается, что это не нужно, не слишком неотложно. Я хочу это изменить, у меня есть своя система. Я хочу пойти к Валерию Залужному и предложить эту систему. Я готов ко всему, чтобы они ее утвердили. Если государство за это не возьмется, последствия могут быть ужасными.

— Какие могут быть последствия?

— Мы потеряем больше людей после войны, чем на войне. Без должной реабилитации они будут лезть в драки, чтобы их "завалили", употреблять наркотики или алкоголь, кончать жизнь самоубийством. Вырастет преступность. Я прогнозирую, что таких случаев будет 5% — например, в Америке 20% таких историй. Но мы сильнее.

Что делать, чтобы вернуться к жизни

— Почему психологические расстройства возникают у людей или детей, которые не были под обстрелами или на оккупированных территориях, и практически не причастны к войне?

— Когда ты под обстрелами, ты все видишь своими глазами. То есть тебе страшно, но это действительность. Когда ты в безопасном месте, все в тысячу раз хуже. Твой мозг производит огромное количество информации, образов, и у тебя вообще все очень сложно. Это не конкретный страх, а интерпретируемый. Это называется страх за кого-нибудь. Он хуже.

— Какие бы вы дали советы для людей, подвергшихся трагедиям из-за войны? Как выйти из этого состояния?

— Заботься о себе, ты важен или важна. Поставь себя в центр всего. Это первое. Второе: не перечитывай новости, а создавай новости, стань новостями. Третье: совершенствуй себя, сделай свое сегодня лучше, чем вчера.

— А советы военным, вернувшимся с войны?

— Дай себе отдохнуть, сходи на кофе, порадуйся, что вернулся. Когда был на фронте и обещал вернуться, мечтал о чем-то. Воплощай эти планы в жизнь. Заботься о себе. Займись делом. Не останавливайся на войне, потому что война — это часть, а не вся жизнь!

Читайте Новини.LIVE!

Подписаться Подписаться